«Стыд и позор»
В контексте последних событий стали много говорить о т. н. информационной войне. Кто-то ее выигрывает, кто-то проигрывает, а кто-то вообще находится в стороне от актуального обсуждения :-)
Попробуем высказать несколько не претендующих на полноту охвата мыслей по этому поводу.
Русскоязычные журналисты и блогеры в явлении разбираются слабо, упоминая наиболее очевидную сторону — пропаганду и дезинформацию. Относящее к их цеху.
А это крошечная макушка айсберга.
Начать имеет смысл с определения, из которого уже многое станет ясно.
По-английски происходящее называется «information warfare» и включает в себя не только средства пропаганды, но и кибероружие, социальную инженерию, манипуляцию рынками, а также нарушение логистики ложными координатами и прямой шпионаж.
То есть всё, что мы наблюдаем, как разрозненные детали паззла внедряется единым планом, который невозможно рассматривать в качестве составных частей. Грубо говоря, без экономической блокады не представляется эффективным вести медиа-трансляцию лозунгов, а без доступа к секретной информации очень сложно корректировать военную коммуникацию.
Просто так орать из громкоговорителя — «Urus, idi domoy k vodka, matreshka, Mashka!», — всегда было бессмысленно.
Поэтому сначала нужно создают хозяйственную предпосылку для подобных действий (стимул), а потом призывают к экшену (реакция). Логично.
Театральный фотошоп любой войны существует в узком пространстве подобной стимул-реактивной схемы.
Посему фейки нужно разбирать на детали и смотреть от какого механизма они отвалились. Никто не делает подобного, абсолютно очевидного действия.
Именно так можно понять нехитрую задумку.
Достаточно посмотреть на все полевые руководства по ведению информационных войн. Скажем, классику от RAND 1996 года: «Strategic information warfare : a new face of war».
Касается это не только технических новинок, но и вполне традиционных фокусов.
Много практических инструментов, положительно себя зарекомендовавших на протяжении последних 150 лет.
Хрестоматийный пример: торможение финансовой системы путем обналичивания вкладов/депозитов.
Излюбленный прием британской газетной пропаганды, которая на фоне временного снижения курса локальной валюты призывает население враждебной страны бежать опустошать банки.
Использовался в боксерском восстании, англо-бурском конфликте, русско-японской войне, ПМВ, ВМВ, гражданской войне в Греции, иранской революции. Только из того, что известно автору.
Разумеется, конфликт в Восточной Европе также сопровождается этим нехитрым ходом.
Способен ли он радикально на что-то повлиять?
Нет.
Без действий регулятора и крупной биржевой площадки провернуть такое нельзя, нужны объективные рыночные сигналы.
Другими словами, информационная война — комплексная вещь, в которой лозунги стоят в конце сложной цепочки действий.
Можно ли победить на уровне самих этих лозунгов?
Пока никому не удавалось. Одно исключение в виде UK подтверждает правило. И то не каждый раз — взять хотя бы ту же англо-бурскую или ирландскую войну за независимость.
Просто так рисовать карикатурные плакаты, склонять направо-налево главу государства, забрасывать окопы пацифистскими листовками можно до посинения. От себя это не работает и работать не может. Лишняя трата драгоценного бюджета.
В реальности конца XIX — начала XX века подобная тактика помогла бы частично замедлить мобилизацию. А в XXI веке с ЧВК и отказом от just war?
Сильный игрок на шахматной доске ВСЕГДА виноват по умолчанию. Поэтому значительная, хорошо финансируемая и филигранно организованная анти-вьетнамская кампания шла параллельно военным действиям несколько лет.
От «Бури в пустыни» до Афганистана доступ журналистов из официального пула к театру военных действий был строго ограничен. Видео/фото-материалы ретушировались в лучших традициях социальной рекламы, а все интервьюируемые учили текст «миранды».
Реализм.
Там, где избежать неудобной правды сложно — журналистов вообще не приглашали. Скажем, без их участия (и уведомления) случилось приснопамятное вторжение в Гренаду от 1983 года.
Время от времени приходилось создавать специальный полк документалистов и внедрять их в казармы. Во время первой «войны в заливе» 1991 года никаких штатских комментаторов не допускали и лишних изображений в медиа не было.
По сути США были монополистом в предоставлении контента. Разумеется, что-то утекало по каналам «союзников», наличествовали продуманные теракты, но доминанта была на стороне условного «Washington Post».
Помогло ли это им выглядеть лучше?
Конечно же нет.
«Новая империя зла» — выражение из репертуара европейских газет, быстро подхваченное заокеанскими резонерами.
Вплоть до 2001–2005 гг. даже местная критика не пускала все эти потуги на самотек.
Дальше опустился цензурный занавес 9/11, о чем мы подробно писали в свое время. Кроме того осталось несколько крупных медиа-холдингов, контролируемых еще меньшим набором окологосударственных фондов.
Отсюда видимое единодушие, изредка нарушающееся криком случайно заблудшего в эту идиллию католического или ультраконсервативного медиа.
Заканчивается всё известными эксцессами вплоть до расследований крупной наркоторговли в рядах сил союзников, но уже в Канаде или безопасном Гонконге.
Бумажными плакатами вооруженные конфликты не выигрывают, что бы там кто не писал.
Их выигрывают непрямыми действиями и созданием соответствующих каналов влияния. Если они есть — можно всё списать на военную пропаганду, если нет — бесконечно создавать никому не интересную собственную версию правды.
